Последнее было сомнительным комплиментом, но настроение подправило. А еще — традиционный спарринг с Серхио и нормальный душ после него. Только тот, кто привык к нормальным удобствам и был надолго их лишен, мог бы меня понять. Настроение не испортило даже ворчание Шарика, что нормальные чародеи не проводят столько времени в воде, потому что знают — вода гасит защитные чары, а напасть могут в любой момент.
Жизнь заиграла красками, а уж после прекрасного завтрака от Хосефы я был согласен на все. Даже на то, чтобы Хосефа поехала сегодня в город вместе с Серхио. Отсутствием обеда нам это не грозило, потому что она уже что-то заготовила. И не только для нас, но и для своего подчиненного, который уже приехал, поставил своего ослика к нашей лошадке и сейчас старательно ковырял землю, притворяясь, что роет яму для воротного столба. Такими темпами он мог эту яму рыть до следующего года, чего, разумеется, не случится — как только Хосефа встанет у него над душой, производительность сеньора сразу резко вырастет.
Перед отъездом Хосефа провела воспитательную работу, и лопата в его руках замелькала. Но я не стал долго стоять на пороге и смотреть на отъезжающую повозку — у меня хватало дел и без того. По планам Шарика нужно было сегодня частично оборудовать лабораторию, для чего туда оттащили доски и бруски. Доски — на столешницу, бруски — на ножки. Предполагалось, что все нужные пропитки я буду готовить уже на новой мебели.
В принципе работа оказалась несложной: доски прекрасно срастились между собой, образую столешницу нужно ширины, к которой я чарами приделал ножки. Врастил, а не приклеил, поэтому такая мебель если и развалится когда, то только превратившись в труху.
Шарик придирчиво изучил получившийся крепкий стол, признал годным и разрешил разместить на нем немного оборудования, достаточного для приготовления пропиток. Причем начал я именно с них, потому что Шарик уверил, что все эти пробные зелья из учебника — напрасная трата времени и ценных ингредиентов, пользы от них нет, только наработка навыков, которые можно нарабатывать на чем-то полезным. Например, на пропитке от огня, которая делает негорючим абсолютно любой предмет, на который нанесена.
Примерно через полчаса я пришел к выводу, что придумавшие пробные зелья были куда толковее Шарика, потому что из всех нужных последовательностей действий правильно у меня получалось только размешивать и то потому, что я использовал те самые мешалки на чародейской тяге, против покупки которых ками столь активно выступал. После получения особо вонючего результата Шарик задумчиво помахал лапками и сказал:
— Испаряй быстро, пока не траванулись, криворукий ты балбесина. Думать буду, а то переведешь все, что нам нужно, на отходы. И вообще, сходи проверь огородик, полей там, чарами подпитай.
Он с мрачным видом уселся перед учебником алхимии, собираясь обдумать, настолько ли тот бесполезен, как он уверял с утра, а я поторопился выйти наружу, потому что хоть источник запаха устранил, вытяжка не до конца убрала то, что пока висело в воздухе.
Огородик радовал ровными всходами посеянного и приветственно машущей листьями Жирнянкой. Последней я вручил специально прихваченный с кухни кусочек мяса, прикармливал, чтобы она не покушалась на руку дающую, а то зубы там уже такие, что поневоле задумаешься, а не вытащила ли эта зеленая тварь их из мешочка с запасами ингредиентов, добытых с десмондов. На меня она зубы не скалила, но за забор уже опасались заходить все: Жирнянка росла невероятными темпами и все меньше напоминала растение, скорее странное зеленое животное. В грядки я направил нужные чары и все залил водой, на этом посчитал свое участие законченным. Но сесть куда-нибудь и заняться созерцательной медитацией,мне помешал Шарик, который возник, как будто из-под земли, и мрачно сказал:
— Займешься пока по учебнику. Три первых зелья сделаешь, потом посмотрим.
Решение было правильным, потому что я наконец понял, что не так делал. Зелья выходили похожими на то, что должно было получиться, а Шарик даже утверждал, что это именно они, не забывая добавить, что качество там страдает, но не критично. Все приготовленное приходилось тут же утилизировать, потому что Шарик считал, что поскольку нам ничего из этого не нужно, а продать не выйдет, то смысла разливать по бутылочкам он не видит. После инспекции третьего зелья ками торжественно заявил, что я достаточно набил руку, чтобы приготовить пропитку.
В этот раз получилось нечто, действительно похожее на нужное, но наносить на стол я сразу не стал, сначала испытал горючесть на обрезке доски, на которую намазал зелье, быстренько высушил и попытался поджечь. Доска не загоралась ни при каких условиях, поэтому я счел возможным наконец нанести зелье на лабораторную мебель, для чего пришлось сначала убрать с нее все оборудование. На пропитку ушло почти все приготовленное, но ту каплю, что оставалась, я растушевал по поверхности, придав той дополнительную прочность.
— Второй раз обрабатывать не надо? — поинтересовался я у Шарика.
— Только лаком.
— Зачем в лаборатории лак? — возмутился я. — Хватит одной пропитки.
— Этот лак придает дополнительную прочность, так что сделаешь и пропитаешь, — потребовал Шарик и для убедительности стукнул лапой по моему плечу. — Лаборатория должна быть такой, чтобы любой чародей осматривался с завистью. Пока предметом для зависти может быть разве что кран с водой.
Наверное, у нормальных чародеев для такого дела в лаборатории стояла бочка, которую заполняли слуги, так что вряд ли они позавидуют моему крану. Воду оттуда все равно приходилось превращать в дистиллированную, потому что иначе примеси непредсказуемо меняли свойства зелья. Чары для дистилляции были совсем простенькие, но времени отбирали прилично. Да и вообще алхимия жрала время со свистом, поэтому я прекрасно понимал тех, кто заказывал готовое. Цены на зелья были довольно демократичные, потому что предложений на рынке хватало — в алхимию обычно уходили чародеи со слабым и средним даром, потому что на что-то посерьезнее им энергии не хватало. А алхимия, за редким исключением, потребляла всего ничего.
Серхио приехал к обеду и без Хосефы, сказал, что она решила до завтра задержаться.
— Новые сплетни послушать? — предположил я.
— Должны же быть у женщины развлечения? — заметил Серхио.
— А это? — я указал на работника, который все также усердно ковырял землю под воротный столбик. Кажется, он уже смог убрать пару сантиметров. Каких-то пару лет — и нужная глубина будет достигнута. — Развлекайся — не хочу.
— В развлечениях нужно разнообразие, — возразил Серхио. — Завтра приедет и полдня будет ругаться и что характерно — не на зятя. А нам выдаст порцию свежих сплетен, которую бы мы иначе не получили.
— Да мы и не любители, — удивился я.
— Там иногда полезная информация проскакивает, — не согласился Серхио.
— Это как в истории с гравидийцами? — хмыкнул я. — Которые таковыми стали только на основе того, что их никто не опознал в Дахене.
— Любая вооруженная группа потенциально для нас опасна, — заметил Серхио. — Мы живем на отшибе, поэтому нас часто будут пробовать на прочность.
— Дело говоришь, — вмешался Шарик. — Хандро, вон волынит напропалую, хотя у меня есть прекрасный рецепт алхимической взрывчатки.
Он гордо приосанился.
— Даже если бы я был в курсе твоих знаний, Шарик, я бы ни за что не рискнул применять их на практике. Потому что с моими алхимическими умениями высока вероятность, что мы останемся без жилья и, скорее всего, без жизни.
— Взрывчатка двухкомпонентная, соединяется непосредственно перед использованием, — продолжил мечтать Шарик. — Подвешиваешь один компонент над другим и ставишь замедление, чтобы успеть убраться подальше.
— Замедление не срабатывает — и убираешься очень далеко, причем по частям, — скептически закончил я.
— Чтоб ты понимал, Хандро, в красивых взрывах, — проворчал ками.
— Ничего не понимаю, и понимать не хочу. У меня хватает вещей для понимания и без твоей взрывчатки.