— Я подумал, что оставлять тебя одного без присмотра нельзя, — важно сказал он. — Вляпаетесь куда еще. Лучше потом вместе пробежимся.

Ехали мы в тот день до темноты, чтобы покрыть как можно большее расстояние. Я разжег костер, Серхио засыпал в котелок очередной набор крупы овощей и сухих полосок мяса, и мы с ним склонились над картой, которую я гордо подсвечивал своим светлячком, не так давно выученным.

— Сейчас мы примерно здесь. — Ткнул Серхио пальцем в карту. — Башня должна быть примерно здесь. Будем около нее чуть после обеда, если нигде останавливаться не будем.

— Перекусить можно и в пути, — решил Шарик. — А остановиться до нее не доезжая. Примерно здесь.

Он смазанной тенью метнулся с моего плеча и ткнул когтем на довольно близкое к башне место.

— Кстати, Хандро, а что говорит твоя чародейская интуиция?

— Моя, прости, что?

— Интуиция, — недовольно повторил ками. — У каждого приличного чародея она есть.

— Похоже, я неприличный.

— Если бы ты был неприличным, то вместо Вильи направился бы в ближайший бордель. Сам говорил, что тебя тянуло на родину Алехандро.

— А то говорил, что меня тянул призрак, а не закладка покойного.

— Фу-ты ну-ты, какая у нас память хорошая, — пренебрежительно бросил ками. — Да, проклятие призрака было некстати, но он к тебе сам бы позже притянулся, только у тебя не было бы ни крови матери, ни денег, ни документов. Понял? Так что вела тебя туда самая настоящая чародейская интуиция. Ее тебе, конечно, еще развивать и развивать, поэтому должен ты ею пользоваться при любом удобном случае. Например, заглянуть сейчас в себя и понять, хочешь ли ты в эту башню, будет ли там спокойно. Практика как для медитации. Садись в позу и думай в том направлении.

Я использовал советы Шарика по полной, но так и не смог понять, тянет меня к этой башне или нет. Словно на краю сознания маячила какая-то опасность, но не смертельная. Это я и сказал, когда вышел из транса.

— Неинформативно, — недовольно сказал Шарик. — Ладно, завтра проверим, что там за несмертельная опасность.

— Еще мне показалось, что днем туда лезть не так опасно

— А вот это уже интереснее… Что же там может быть?

И Шарик забормотал на краю сознания, советуясь исключительно с собой, как с самым авторитетным в этой компании. А потом я и вовсе перестал его слышать и решил сказать о своем предвидении Серхио.

— Завтра посмотрим, — ответил тот. — Гадать можно долго и не угадать, потому что на месте окажется что-то другое. Свои глаза — они всегда надежнее. Да и не факт, что это предвиденье у вас вообще работает, дон Алехандро.

Тут я вынужден был согласиться, потому что у Шарика предвидение в моем исполнении то существовало, то нет. Может, я сам себя накрутил — мандраж от того, что завтра прибываем, появился еще с утра. Теперь нам лично предстояло убедиться, ждут нас здесь или нет. Иллюзий я не питал — даже одному чародею мы с Серхио не противники, а если там будет команда, так вообще победить без шансов.

Утром мы встали рано. Аппетита не было ни у меня, ни у Серхио, судя по тому с каким отвращением он запихивал в себя еду.

— Шарик, невидимость на всю повозку поставить сможешь? — спросил я, когда мы уже собрались выезжать.

— Сдурел? — вытаращился он меня всеми глазками-бусинками. — Это ж какая прорва энергии. Я столько через себя не пропущу. Ты даже отвод глаз долго держать не сможешь: объект большой, много неживого, а живое еще и движется не только по дороге, но и внутри повозки.

Говорил он вроде бы про нас с Серхио, но косился подозрительно на Жирнянку, которая вела себя на удивление спокойно. С вечера она подзакусила лягушкой, поэтому находилась пока в состоянии блаженного переваривания.

Пришлось выезжать безо всякой маскировки, зато остановились мы, лишь только башня появилась на горизонте. Использовав удачно приватизированную на летучем корабле подзорную трубу, я приблизил к себе башню насколько возможно. Живой и обитаемой она не выглядела. Более того, часть стены второго этажа разрушилась то ли от старости, то ли от попадания чужой зловредной магии. Выстрелом из пушки это могло быть вряд ли — слишком близко находился лес. Дверь, от которой у нас был ключ, с этой стороны видна не была.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Шарик, дергая меня за рукав. — Чего застыл?

— Развалины, — резюмировал я.

— Так-таки развалины? — засомневался Серхио.

— На втором этаже дыра, причем давно, потому что оттуда выглядывает дерево. Маленькое, конечно, но все же дерево. Остальное вроде цело. Жилым не выглядит.

— Тогда на месте смотрим.

— Тогда мы подъезжаем ближе и отправляем Шарика, — не согласился я. — Как самого быстрого незаметного и умелого. — Ками, приготовившийся возмущаться, надулся от гордости. — Он проверит на посещаемость. Сами не светимся. Если что — граница рядом. С нашими деньгами там что-нибудь найдем.

Деньги, конечно, были не наши, но совесть я старательно утрамбовывал, чтобы не мешала выживать. Потому что сто доранов я все равно не вернул бы — Алехандро прилично потратился и на фальшивые документы, и на приобретение жилья. А нам с Серхио эти деньги помогут выжить. Я даже не был уверен, что верну, когда такая сумма будет у меня на руках, потому что это однозначно указало бы на то, что я выжил.

Мы подъехали поближе, чтобы ками не пришлось сильно утруждать лапы, и он молнией рванул к башне. Что ж сейчас все решится…

Интерлюдия 2

Король Рамон Третий выслушивал доклад, опершись на руки и вперив взгляд в пол. На взгляд главы его разведки Луиса Альберто Охеды, на полу не было ровным счетом ничего интересного, потому что король роскошь не любил и его личные покои отличались простотой и минимальными удобствами. Здесь даже не было паркета, за причудливыми изгибами рисунка которого можно было наблюдать. Обычный крашеный пол. Перстень сына король сжимал в руке так, что начальник разведки начал опасаться, что внутри монаршей длани уже нет живого места.

— Горящий корабль видели несколько свидетелей. И то, что он рухнул в море, тоже. Таким образом, его высочество почти наверняка погиб. Ни одно тело не было найдено, но судя по тому, что перстень вашего сына был обнаружен в выпотрошенной рыбе, его высочеству выжить не удалось. Также не удалось выжить и другим. Даже если кому-то удалось выплыть, добраться до одного из поселков не удалось никому. Это Сангрелар.

— Это Сангрелар, — эхом повторил король. — Как мог загореться защищенный корабль?

— Мы изучаем обломки, которые удалось достать, — уклонился от прямого ответа Охеда.

— И?

— Ничего определенного пока сказать не можем. Один из экспертов предположил, что от времени вышли из строя защитные системы. Как-никак, устройство древнее, устроено непонятно, проверять действенность систем некому.

— А слухи о том, что проснулся замок Бельмонте?

— Вы о том, что первой группе, приехавшей в замок после исчезновения его высочества, почудилось, что замок дышит? Я лично слетал туда с проверкой и могу ответственно заявить: все это глупости, игра воображения. Замок спит.

— Проверили всех, кто… участвовал в ритуале?

— Всех, ваше величество. Никто не объявлялся. Но вы же понимаете, если бы жертвы внезапно выжили, то падре Хавьер молчать бы не стал.

— Осуждаешь, что я выбрал его?

Рамон Третий поднял голову и в упор посмотрел на Охеду, но тот выдержал тяжелый королевский взгляд. За столько лет уже выработалась устойчивость, хотя поначалу и к земле пригибало, и внутри все холодело.

— У него был самый высокий дар убеждения, а будущий глава альварианцев куда лояльней власти. И обещал выдать все документы до последнего листочка, если они попадут ему в руки.

— Но пока не попали…

— Или не хочет выдавать, ваше величество. Обыск у падре Хавьера мы провели, нигде ничего не обнаружили. Кстати, новый глава альварианцев утверждает, что медальон падре Хавьера был непростым.